03 декабря 2022
Интервью ЭЛИНЫ АСТРАХАНЦЕВОЙ на портале КИНОМАЯК. Часть 2
— Я могу объяснить, почему такой вопрос у меня возник. Здесь в Новосибирске была Западно-Сибирская киностудия, Новосибирсктелефильм, и принято считать, что существовала некая особая сибирская школа документалистики со своей поэтикой, которую можно классифицировать как некое отдельное явление в кинематографе. Но тогда естественно вопрос возникает, а по каким параметрам, признакам можно выделить сибирскую документалистику? Может быть, по теме можно идентифицировать, или по какому-то специфическому киноязыку?
— Я думаю, что это вопрос киноведу, а не ко мне. Я всё-таки в процессе. А судить об этом лучше снаружи. По Красноярску я могу сказать следующее: у нас была очень сильная студия, но она была скорее стартовой площадкой для многих талантливых режиссёров.
— Студия как называлась?
— Сначала это был Красноярский филиал Свердловской киностудии. Через некоторое время она стала Красноярской киностудией. Хотя всё равно отсылали плёнку на проявку в Свердловск, там же делали окончательный монтаж и перезапись фильмов.
В нашей студии была такая особенность: к нам приезжала талантливая молодёжь, которая почему-то не приживалась на других киностудиях. Например, режиссёр хотел снимать острую тему, от которой другие студии открещивались. В Красноярске для них делала всё, чтобы они работали. Они снимали фильм-два-три, получали призы на кинофестивалях, а потом уезжали. У нас работал, например, известный всем Сергей Мирошниченко. Он снял несколько прекрасных фильмов именно на Красноярской киностудии — «Госпожа тундра» (1986), «Частушка. ХХ век» (1989), хотя считается, что фильмы сняты в Свердловске.
Я пришла туда работать позже. В какой-то момент меня попросили провести каталогизацию всех фильмов киностудии – месяц или два я отсмотривала все фильмы, на плёнке. Потом делала описание – хронометраж, год, автор, краткую аннотацию …
— Что-то удавалось найти такое в этих архивах, что даже лично вас удивляло, и вы считали, что это вот находка?
— Многое удивляло. Например, тогда я встретила фильм, боюсь неправильно вспомнить его название, про Алсиб (воздушная трасса «Аляска — Сибирь» для перегонки американских самолётов, которые США поставляли в СССР в 1942 – 1945 гг.). И тогда я впервые столкнулась с этой темой, что вообще вся эта трасса называлась Красноярской. Красноярск был точкой, в которую перегонные полки пригоняли самолёты, и именно в Красноярске их забирали фронтовые лётчики.
Ещё в архиве хранилась «Госпожа тундра» (1986) Сергея Мирошниченко – это фильм о том, как на севере регулируют численность оленей. Огромные стада диких оленей мигрируют по тундре, и проблема в том, что когда оленей слишком много, они вытаптывают растительный покров, который в тундре очень небольшой. Советские руководители придумали самый простой способ регулировать численность – отстреливать. Охотники отстреливают их во время переправы через какую-нибудь широкую реку, потому что они плывут медленно. В фильме много кадров этого отстрела. И кадры отстрела волков с вертолёта. Такая обыденная жестокость людей.
— Наверное, подобные фильмы до зрителя то и не доходили в то время?
— Я думаю, что доходили. Просто документальное кино — это не то кино, которое собирает полные залы. При мне директором киностудии был Владимир Кузнецов, он дружил с Виктором Астафьевым, с Сергеем Задереевым (красноярский писатель), с местными известными писателями. И когда бывали премьеры, Владимир Сергеевич обязательно приглашал этих людей, к чьему мнению прислушивались. Это была умная политика, потому что если, к примеру, Виктор Петрович Астафьев напишет очерк, посмотрев фильм, то, естественно, его прочтут и услышат везде: и у нас, и в Москве. А значит на эти фильмы обращали внимание. Кроме того, было ещё такое правило: на первые показы приглашали героев, приглашали близких к этой теме людей, журналистов… Организация показов была достаточно разумно устроена.
— А на сегодняшний день в Красноярске молодую документалистику кто представляет? Что происходит с молодым кино у вас сейчас?
— Бурление у молодёжи всегда происходит. Но с документалистикой в Красноярске сейчас сложно. Происходит следующее: молодые талантливые ребята снимают один, максимум два фильма, и если работы хоть от части достойные, они уезжают в столицу. У меня был знакомый режиссёр, Антон Пухов, он снял документальный фильм «Настоящий рэп» про рэп-баттлы, часовой. Выложил его в интернет, собрал кучу лайков и просмотров. Потом он пришёл ко мне и говорит: «Я хочу снять новый фильм, «Настоящий брэйк», про брэйкеров как молодёжную субкультуру». Интересно, говорю, давай попробуем. Мы подали заявку в Минкульт РФ на конкурс, но она не прошла.
— У него какое-то специальное образование?
— По-моему, нет. Просто активный талантливый парень. Фильм, я помню, мы смотрели с большим интересом. Но если честно, чтобы молодой человек снял хорошо, не имея никакого опыта и образования, это большая редкость.
Есть в городе детско-юношеское объединение «Твори-гора» — медиа-мастерская, там ребят учат мультипликации, кино, журналистике, как держать камеру, наконец. Они проводят фестиваль молодёжного творчества. На самом деле активная работа всё время ведётся… Но нам… Мы вот на Новосибирск смотрим, и нам кажется, что у вас тут всё здорово…
— Что, например, здорово у нас? Кажется, что кино у нас с вами в одинаковом положении.
— У вас есть Музей документального кино в центре города, где хозяйка Элла Хамзинична Давлетшина. Я когда пришла туда, подумала: нам только мечтать о таком. Большое хорошо оборудованное помещение, кино- артефакты, показы старых оцифрованных фильмов или даже фильмов на аналоговой киноплёнке! Это вдохновляет, честно.
— Тут дело в конкретной личности, энтузиасте, в нашем случае это Элла Давлетшина, есть и другие люди… Я говорю к тому, что, может быть, у вас в Красноярске тоже есть такие деятельные борцы за сохранение культуры кинематографии местной?
— У нашей киностудии был другой проект. Мы хотели сделать красноярский кинофестиваль. Вот Элла делает «Встречи в Сибири», мы тоже хотели сделать, и даже провели первый кинофестиваль в 2016 году, в Год кино. Обратились в министерство культуры, нам сказали … в общем, нас в министерстве культуры не всегда понимают.
— Но всё-таки сделали фестиваль?
— Сделали своими силами, силами киностудии «Архипелаг». Вот как и сейчас снимаем в Новосибирске, тоже силами своей киностудии – это значит, что мы практически чуть ли не из своих карманов вытаскиваем деньги. Так как это требует огромной работы и больших финансовых вложений, мы пока приостановили эту деятельность. Но первый фестиваль прошёл, и на нём было много знаковых событий. Мы сотрудничали с крупными ВУЗами, такими как Сибирский федеральный университет, Аэрокосмическая академия (СибГАУ) и ПедУниверситет – они стали нашими партнёрами. Важно, что показы шли не только в кинотеатрах, три кино-площадки были прямо в ВУЗах, студенты, кто хотел, приходили и смотрели. Обсуждали, спорили.
— Может быть, стоит попробовать подать заявку на президентский грант, чтобы проводить фестиваль в Красноярске дальше?
— Мы подавали и на президентский, и в Русал, и в Минкульт… Тут есть момент такой: нужно дружить, ездить, всем рассказывать. А нам некогда, мы ведь работаем, снимаем.
— Что выдающегося произошло на вашем фестивале?
— На фестивале было много интересных событий. Например, гран-при получил фильм «Поездка к матери». Этот фильм Михаила Косырева-Нестерова необычно построен: там есть главный герой, который приезжает к матери, но матери зритель не видит. Есть голос матери и благодаря ему зритель ощущает её полное присутствие. Так вот голос был Маргариты Тереховой. Причём актриса уже болела в момент записи голоса, но тем не менее озвучила роль блестяще. И Терехову наше жюри наградило с формулировкой «За лучший образ матери, созданный посредствам голоса».
Позже Сергей Князев, председатель жюри, передал диплом через дочь. А нам позже передали, что это первая российская награда Маргариты Тереховой за конкретную роль. Её конечно награждали в России, но совокупно, за заслуги.
Об этом даже газета Союза кинематографистов РФ писала. Но к сожалению на местном уровне всё осталось почти незамеченным.
— Но ощущение всё равно есть, наверное, что не хватает Красноярску такого большого фестиваля?
— Конечно. Я думаю, нужно, чтобы было мероприятие, которое, во-первых, объединяло бы местных кинематографистов, а во-вторых, на которое бы приезжали специалисты кинематографа из разных уголков России, из-за рубежа. Это бесценно, когда происходит вот этот обмен энергиями, мнениями, идеями. Когда существует общая жизнь, а не так вот – мы в этой студии снимаем свой фильм, а кто-то в другой студии снимает другой, и всё, мы почти не пересекаемся. Важно, чтобы было событие, которое бы нас объединяло. Моя история с документальным кино началась в Красноярской киностудии. Мы ездили в Екатеринбург на перезапись фильмов, и все всегда старались попасть туда во время фестиваля «Россия».
Помню — сижу за монтажным столом, работаю, а сама смотрю на часы: ох, там показы уже начались! И после работы бегом туда, не евши, не пивши, сядешь на ступеньках в кинотеатре и смотришь на большом экране кино. Не передаваемое ощущение, когда вокруг тебя единомышленники, люди твоей группы крови. Даже если вы друг друга не знаете, вы всё равно на одной волне. Вот из этого и состоит профессия: не только в том, что ты снял крутой фильм и показал его большой аудитории, а в том, чтобы были большие мероприятия, которые объединяют творческих людей.
Другие записи